Итоги конкурса стихотворений ко дню рождения Б. Л. Пастернака
Победитель: Артём Морс, стихотворение „Ещё не осветило полностью…“
Призёры: Александр Товберг, „Лето 1917 г.“ (2-е место) и Марк Котлярский, „Послесловие к эпиграфам“ (3-е место).
Тексты победителя и призёров публикуются на этой странице.
В жюри входили: редактор поэтической рубрики „Берлин.Берега“ Женя Маркова, культуролог Лариса Бельцер, поэты Александр Дельфинов, Демьян Фаншель и Александр Ланин.
Благодарности за участие: Людмиле де Витт и Елене Раджешвари.
Артём Морс
* * *
Б. П.
Ещё не осветило полностью
деревню августовским солнцем,
качались на верёвке простыни,
шумели за оградой сосны.
Сон отлетел, как привидение,
я вышел посмотреть на звёзды,
на их мерцание, движение,
на их сияние сквозь слёзы.
И что-то чудилось нездешнее,
что без конца и без начала,
как будто музыка небесная
в рассветном мареве звучала.
А этот свет пунцовый, истовый,
как будто сам собою созданный,
всё рос и ширился, как истина,
и наполнял окрестный воздух.
Потом залаяла собака,
проснулся сын, и мы без повода
читали «Август» Пастернака,
и не хотелось ехать в город нам.
Позавтракали, вышли из дому
и побрели до леса тихо.
Туман рассеивался исподволь,
и вспыхивала облепиха.
Мы шли вдвоём навстречу осени
сквозь время и пространство лета,
и август провожал вопросами,
не требующими ответа.
Марк Котлярский
Послесловие к эпиграфам
Посв. Борису Пастернаку
1.
Я вздрагивал. Я загорался и гас…
Б.Пастернак, «Марбург»
Ты вздрагивал?
Ты загорался и гас
от страсти безумной,
ненастной, минутной.
А после мерещился каждое утро
небес запоздалых
пророческий глас:
сулил он проклятья,
невзгоды сулил,
и славу сулил,
и суму, и истому,
дорогу к успеху, дорогу к Содому,
забвенье ваганьковских
серых могил.
Кого же ты прЕдал,
хоть в чем-то хорош —
отверженный сам,
опьяненный обидой,
целующий пыль за красавицей Идой,
проклявший народ свой
за ломаный грош.
Ты вздрагивал?
Ты от гребёнок до ног
напрасно учил эту роль,
бедолага.
Тебе не хватило последнего шага —
она раскусила тебя,
сосунок!
2.
Гул затих. Я вышел на подмостки.
Б.Пастернак, «Гамлет»
— Который час?
— Двенадцать по-московски.
Москва пуста.
Гудит горячий зной.
Любимая!
Ты вышла на подмостки:
тебя запомню
призрачной и злой.
В твоём невыносимом
монологе
есть нотки отреченья,
пустоты.
Пусть ты давно
не думаешь о Боге ,
пусть и меня
давно не любишь ты,
ты — призрак,
ты — печаль,
исчадье ада,
и, прислонясь к дверному косяку,
ты шлешь мне взгляд,
и он, исполнен яда,
вдруг виснет,
как собака на суку.
Александр Товберг
Лето 1917
Памяти Б.Л.Пастернака
1
То, что иными за год не сделано, —
Вот оно, здесь оно — «Памяти Демона».
Памяти лета, дождей и трав.
Скорее, скорее, — глаза продрав, —
С клочьями снов ещё за спиною,
В логово сада, как в нечто родное, —
Безмозглым зародышем в лоно матери, —
И вспомнить, и стать первооткрывателем.
Ткнуться горячим от счастья взглядом,
Шептать, бормотать, наполняться ядом,
Терпкой отравой стеблей и веток,
Соком земли, живизной планеты.
Стать странником странным, любимцем птиц,
Язычником стать, и валиться ниц,
Молиться льющимся ливням света,
Предощущая, что это лето —
Будет последним, и позже — первым,
Его разрушат и опровергнут,
И слёзы дождей превратятся в кровь и —
Смоют в болота своих героев.
2
И переполнив себя грядущим,
Ты возвращаешься, — бьёт озноб.
Пишешь, вздыхаешь, пальцами плющишь,
Лепишь нервно высокий лоб.
Трепещет тревога, бьётся в тебе она,
Сознанье удерживая едва.
Памяти лета, памяти Демона, —
Оставить в живых бы слова, слова.
Не расплескать бы всего, что видел,
Сферы миров нанизать на нерв.
А время грезит о суициде,
Грозящем бредущей во тьме стране.
Не расплескать бы всего, что станется,
В зеркале теплится твой двойник —
Твой Демон — по просьбе души-скиталицы,
Как спелые сливы срывает дни.
Не расплескать бы всего, что случится,
Не растрясти б по ухабам бед.
К тебе этим летом пришла отчизна
И тихо призналась: — Ты мой, Поэт.
Но ты позабудешь всё то, что сбудется.
Под пальцами жилка стучит в висок,
И тростью солнце стучит по улице
Слепого лета
семнадцатого,
тысяча девятьсот.