Интервью опубликовано в журнале „Берлин.Берега“ №9+/2020
Поэзия как «зеркало души“ целого поколения: в 2019 году вышла новая антология творчества русскоязычных поэтов и поэтесс поколения 1960-1980 годов с переводом на немецкий язык «Sie ging durch Russland…/Шла по России…». Переводчица Евгения Лебедева поговорила с составителем и переводчиком, швейцарским славистом и профессором Гамбургского университета Робертом Ходелем о его новой антологии, о разнице поколений в России и о будущем поэзии.
Господин Ходель, насколько близки будут представленные стихотворения читателям в Германии?
Речь идёт о самых разнообразных стихотворениях: в антологии есть и любовная лирика, и юношеские воспоминания из советских времён, и религиозные размышления, и политически мотивированные тексты. Антология позволяет поглубже взглянуть на жизнь и мысли в современной России и, в то же время, касается жизненных вопросов, которые встают не только перед жителями России, но и перед жителями Германии. У русских и немцев намного больше общего, чем того, что их разделяет.
Для названия вы выбрали строчку из стихотворения Александра Анашевича «шла по россии/прямо посередине…» Каким образом проходил отбор авторов и их стихотворений? Можно ли считать данную антологию показательным «срезом» современной русскоязычной поэзии?
Стихотворение «шла по россии…» описывает феноменальную разницу между вымирающей российской деревней и роскошью столицы с точки зрения молодой девушки. В последней строфе это описание принимает неожиданный оборот: девушка, которая наблюдает, как «звезда с звездою говорит» (подобно Лермонтову в его «Выхожу один я на дорогу…»), оказывается, идёт по России со страшной миссией…
Выбор авторов был основан на анализе антологий поэзии и историко- литературных работах, вышедших в России и частично за границей. Таким образом и авторы за пределами двух «столиц» —Москвы и Санкт-Петербурга — были приняты во внимание. При этом сами стихотворения охватывают целых четыре десятилетия: самые ранние стихотворения были написаны в середине восьмидесятых, а самые новые —совсем недавно, в последние несколько лет. Посему осмелюсь утверждать, что мы имеем дело с репрезентативной выборкой русской поэзии целого поколения, как минимум той поэзии, которая в России имеет широкое признание.
Некоторые из авторов, например, Дмитрий Кузьмин или Полина Барскова, живут в Европе и США. Как вы думаете, повлияло ли это на их творчество?
Дмитрий Кузьмин эмигрировал в Латвию в 2014 году, так как он не хотел больше разделять политический курс России. Полина Барскова защитила диссертацию в США и осталась преподавать и заниматься научными исследованиями в Массачусетсе. Что я хочу этим сказать: сейчас совсем другая ситуация, не та, что была в годы Холодной войны. Если кто-то эмигрирует, он не считает себя автоматически диссидентом и его поэзия не становится автоматически диссидентской. Это касается и Веры Павловой, которая живет в Москве и Нью-Йорке и пишет прежде всего стихотворения о семейной жизни с женской точки зрения, и Анны Глазовой, которая учится в Берлине и перевела на немецкий Роберта Вальзера, Рильке, Кафку, Целана…
Итак, в антологии представлены поэты и поэтессы поколения 1960-1980 годов из различных городов России и зарубежья. На ваш взгляд, что объединяет этих авторов и их поэзию, помимо годов рождения?
Это может прозвучать странно, но данному поколению поэтов и поэтесс наиболее характерна неоднородность. На авторов, рождённых в 1960- х, сильное влияние оказало советское время. А вот формирующие юношеские годы авторов младшего десятилетия пришлись на период перестройки и реформ под руководством Горбачёва и Ельцина. В эти годы на общественную сцену выходит литературное «подполье», которое обеспечивает разнообразие тематики —от религиозного внутреннего мира и до гендерных вопросов. Это разнообразие наблюдается и в стихотворных формах, к которым теперь наравне с рифмованным относится и свободный, то есть нерифмованный, стих.
И какие же темы и направления представлены в вашей новой антологии?
Каждый читатель сможет найти в антологии что-то, что близко лично ему: здесь есть и авторы, верные традициям Николая Гумилёва и Анны Ахматовой, и авторы, использующие новые стихотворные формы как ещё один способ передачи смысла. Есть авторы, вдохновляющиеся зарубежной поэзией, например, одним из самых влиятельных немецкоязычных поэтов двадцатого века Паулем Целаном, а также авторы из регионов России или даже из других стран, представляющие «региональную» русскоязычную поэзию. Некоторые в своём творчестве возвращаются к эпическим началам и мифологическим мотивам, а другие пишут о войне, о дефиците и о бюрократии, о темах, знакомых всем, кто жил в СССР и России в 80-х–90-х, и о темах, знакомых каждому человеку вне зависимости от места рождения: о детстве, о юношестве, о любви.
В 2015 году вышла ваша первая двуязычная антология «Vor dem Fenster unten sind Volk und Macht/За окном внизу — народ и власть», которая была удостоена престижной художественной премии «Петрополь». В ней было отражено творчество поколения 1940–1960 годов. В чём, на ваш взгляд, основные отличия между двумя антологиями — и двумя поколениями?
У поколения, рождённого в 1940–1960 годы, сильно чувствуется влияние постмодернизма, который в России в первую очередь был реакцией на попытки государства внедрить свою идеологию и в литературе. Реакции на эти посягательства оказались самыми различными: как протест или возврат к классической литературе, так и адаптация к этим требованиям. Поколение 1960– 1980 годов больше не находится в подобной ситуации, отсюда и тематическая и идеологическая неоднородность.
С какими трудностями вам пришлось столкнуться при переводе стихотворений на немецкий язык? Есть ли какие-либо особенности работы над переводом именно русскоязычной поэзии?
С каждым переводом возникает вопрос, насколько близким к оригиналу он хочет быть. Этот вопрос встаёт и с языком поэзии, где смысл, звучание и образ в большей степени едины. Если переводчик решает перевести рифмованные строфы также в рифму, он вряд ли найдёт в немецком рифмующиеся слова, которые передадут смысл русских рифм. Эти рифмы в тексте стихотворения несут большую смысловую нагрузку, поэтому значение неизбежно изменится. Похожую проблему представляют и аллюзии на другие тексты. Каждый русский читатель знает Пушкина, причем часто наизусть, так что легко узнает даже самую короткую цитату. Произведения Пушкина, разумеется, переведены на немецкий, однако, во-первых, не существует какого-либо канона, а во-вторых, Пушкин не входит в школьную программу в Гамбурге. Эту потерю частично компенсируют мои комментарии в антологии. Или вот более конкретный пример: в немецкоязычной поэзии после Первой Мировой классический метр был в значительной степени заменён свободным стихом. А в России вплоть до 90-х годов господствуют метрические рифмованные стихи, и потому верлибр, то есть нерифмованный стих, даёт ощущение освобождения от классических принципов. Об этом в предисловии к антологии говорят и сами авторы. Таким образом, какое бы решение ни принял переводчик, выбранная им форма будет производить различное впечатление. Я принимал решение в зависимости от стихотворения, стараясь переводить близко к тексту, но и отдавая должное форме оригинала.
Можно ли ожидать третью антологию — с поэзией поколения 1980-2000 годов?
Опасный вопрос, так как согласиться — значит взять на себя обязательство. Однако это, несомненно, заманчивая идея. Ознакомиться с творчеством поэтов и поэтесс целого поколения — вот путешествие по России, которого не предложит ни один тур.
В предисловии к «Sie ging durch Russland…» вы упоминаете две тенденции, характерные для поколения 1960-1980 годов: разнообразие стихотворных форм и «неприкрытое стремление… против установившейся иерархии и социальной несправедливости». Как вы думаете, какие тенденции будут прослеживаться в поэзии России ближайшего будущего?
Уже сейчас можно заметить, что у поколения 1980–2000 годов всё более распространён свободный стих, так же как и новые формы выражения онлайн, соединяющие в себе стихотворные формы с музыкой (рэп, например), пантомимой или графическими изображениями. Однако и в этом поколении останется «классическая» черта: лирика как разговор по душам, участником которого читатель может стать, покорившись поэзии.
Беседу вела Евгения Лебедева