литературный журнал

Ольга Кляйм

Рассказ опубликован в журнале „Берлин.Берега“ №9+/2020


Назад в
Рассказ

С папой Шурой произошла странная история: он заблудился во времени. И вот как это было.

Катька подожгла сеновал. Типичная история: родители плохо спрятали спички. А полыхало так, что видно было из соседней деревни. Пламя чуть не охватило коровник, где в это время мирно жевали то самое сено двадцать с лишним коров. Слава богу, огонь успели потушить, и ни одна корова не пострадала, но с работы папу Шуру уволили. Прогнали со двора всё семейство, включая одноглазого кота Васю.

Как и на что жить дальше, было непонятно. Вообще папа Шура был ветеринаром, но в молодости он так сильно разбился на своей «Яве», что отбил себе всю память. Папа Шура забыл напрочь всё, вплоть до жены и собственных четырёх детей. Что уж там говорить о ветеринарии. Так и работал после переезда в баварскую деревню простым помощником по хозяйству, занимаясь при этом всегда только чужим делом. Но ведь хотелось своё собственное! Хотелось строить, сеять, жать, выращивать, кормить, доить и забивать…

Пожар на сеновале и увольнение с крестьянского двора — знак свыше, решил папа Шура. Надо двигаться по жизни дальше, потому что стагнация — это удел слабохарактерных. И тут ему в голову пришла идея: нужно возвращаться назад. Под словом «назад» подразумевался не крестьянский двор с чёрным пятном вместо сеновала, и даже не Берлин, куда папа Шура эмигрировал в 94-м году. «Назад» значило село Красная Тула, в ста километрах от города Омска. Сибирь.

Папа Шура хоть и был человеком волевым, но отличался и особой мягкостью, так что категорическое вето семейства принял смиренно. Действительно, бросить всё, переселиться чуть ни на другой край земли, прожить там двадцать пять лет, чтобы вернуться обратно в «эту твою дыру», как сказала папышурина жена, ну не глупость ли это? На том и порешили: глава семейства возвращается в дыру один.

***

В Красной Туле почти никого из знакомых не осталось, все давно поразъехались кто куда. Из своих остался лишь друг семьи дядя Йося Аппельганс — старый поволжский немец, решивший никуда не ехать, когда дети в конце девяностых засобирались на историческую родину. Он лучше всех понимал папу Шуру и с радостью подготовил его реиммиграцию. По возвращению в Тулу уже не молодая, но ещё дающая молоко корова, и пара кур с петухом. Так и начал жить папа Шура жизнью своей мечты. По утрам он долго гулял в окрестностях, днём чинил крышу дома, готовил своё жилище к зиме, а в остальное время занимался скотом и домашним хозяйством. Папа Шура регулярно посылал сообщения семье в Баварию, а если совпадали звёзды, случались и видеозвонки по скайпу.

Странная история начала происходить, когда зацвёл рапс, и поле, по которому папа Шура бродил по утрам, покрылось ярко-жёлтой душистой пеленой. Первый раз время запуталось именно там, в облитых солнечным светом зарослях рапса. Где-то в середине поля, не доходя до заброшенного улья, папа Шура почувствовал лёгкие вибрации в районе солнечного сплетения. Он остановился, продышался, попытался расслабиться и вдруг увидел идущую ему навстречу тётю Эмму.

Тётю Эмму похоронили месяцев десять назад. Прощались всей роднёй на одном из берлинских кладбищ. Старушке было без пяти минут девяносто восемь лет, когда она мирно уснула в своей маленькой квартирке на востоке Берлина. Папа Шура запомнил любимую тётку тихим, мирным и добрым, всегда сияющим ангелом.

Тётя Эмма, в своём белом платочке в мелкий цветочек и в ситцевом синем платье, медленно шла через рапсовое поле, одной рукой отодвигая высокие кусты. В другой руке она держала кружку с каким-то напитком, который отпивала на ходу. Она остановилась напротив папы Шуры и заулыбалась. Папа Шура немного обмяк, но быстро собрался, облокотился на заброшенный улей и осторожно заговорил: «Здрасьте, тёть Эмм».

Она, как всегда, молча улыбнулась в знак приветствия.

«Вкусно?» — папа Шура кивнул в сторону кружки. В ней явно было молоко, это он понял по тётиэмминым молочным усам.

«Да, ‘s keht so1, — ответила тётя Эмма. — Pei uns em Dorf war de Milch pesser. Fettijer»2. Она засмеялась, и папа Шура, услышав родной диалект, невольно захихикал в ответ.

«Ну… И как оно там?» — спросил папа Шура неуверенно.

«А, скучно, — тётя Эмма снова улыбнулась. — Ich loof immr mol her, wann’s hart скучно wird»3.

Она уселась на откуда-то взявшийся пенёк, скрестила стопы, и вдруг задумчиво уставилась вдаль. Папа Шура, всё ещё не понимая, что, собственно, происходит, молча разглядывал цветочки на тёткином платке, её светло-голубые, почти прозрачные глаза, морщины на лице и сильно загорелые руки, как вдруг с неба хлынул дождь. Здесь время окончательно оборвалось, и папа Шура очнулся уже дома, лёжа на старом скрипучем диване.

После этого происшествия он долго не мог прийти в себя. Папа Шура чувствовал, что пространство вокруг него каким-то чудным образом изменилось, а вместе с этим изменился и он внутри. На какое-то время он забросил хозяйство, оставил починку крыши, а сам днями напролёт сидел на лавочке возле дома и смотрел в никуда. Что тогда происходило у него в голове, знает лишь он сам. Как назло, как раз сейчас куда-то пропал дядя Йося, а семья в Баварии не выходила на связь. Один раз удалось дозвониться на мобильный, Катька взяла трубку, но разговор прервался, не успев толком начаться. Так прошло десять дней, и тут папа Шура понял: пора возвращаться назад в рапсовое поле.

Странным образом заброшенный улей и пенёк куда-то пропали. Зато посреди поля, ни к селу, ни к городу, появился маленький пруд. Тёмная вода была покрыта тиной и кувшинками, и больше ничего живого в этом пруду не было: ни кваканья лягушек, ни сверкания переливающихся в солнечном свете стрекоз. Папа Шура несколько раз обошёл пруд, вглядываясь то в воду, то в кусты рапса, в ожидании очередного визита с той стороны, но всё вокруг было тихо. Ничего не происходило, пока вдруг папа Шура не споткнулся об собственные ботинки и не свалился прямиком в грязную воду. Фыркая и плюясь, он, испуганный, пулей выстрелил из, как оказалось, ледяной воды, вылез на берег, и попытался сообразить, что случилось. «Ботинки мне велики… Чёрт-те что!» не успел подумать папа Шура, как вдруг понял, что на нём надета не только слишком большая обувь, но и огромная рубаха —рукава её свисали чуть не до земли, а штаны так и вовсе еле держались на месте, откуда ноги растут. «Я снова маленький» пронеслось в голове у папы Шуры, и он тотчас же окунулся в себя самого, двенадцатилетнего пацана, нечаянно свалившегося в пруд как раз в тот день, когда мать подарила ему новые штаны. Она долго искала подходящую ткань, потом шила и перешивала на стареньком Зингере, а он, дурак, напялил новые штаны, пока матери не было дома, и пошёл красоваться перед соседкой. Папу Шуру бросило в холодный пот: «Вот он я, я опять всё сделал не так! Я пропал. Мать уйдёт, уйдёт, бросит, она больше не будет моей. Она даст мне пощёчину —хорошо, это бывает, это не страшно. Но её руки, голос, лицо — разлюбит она меня, опять, я точно знаю! Разорвёт меня на кусочки! И снова нужно исчезнуть, глаза б её меня не видели!» успел ещё подумать маленький папа Шура, перед тем как потерять сознание и солдатиком рухнуть в ярко- жёлтый рапс.

***

Дядя Йося Аппельганс так и не появился больше в Красной Туле. Говорят, кто-то из наших видел его в Порт-Артуре, в Омской области, но это не точно. В Баварии молчали, а номер мобильника, похоже, вообще отключили. Папа Шура несколько раз ещё ходил в рапсовое поле, но не рассказывал мне больше о том, что происходило там, где путается время. Недавно я видел, как он, тихий и потрёпанный, убирает остатки вещей из огорода — вёдра, лейку, лопату. Он собирается обратно в… Впрочем, я так и не понял, куда именно, и кто его там ждёт.

______________

1 («Ach, es geht so») «Да так себе».

2 («Bei uns im Dorf war die Milch besser. Fettiger») «У нас в деревне молоко было лучше. Жирнее».

3 («Ich lauf immer mal her, wenn‘s arg langweilig wird»): «Я время от времени прихожу сюда, когда
совсем скучно становится».

© 2015-2019 "Берлин.Берега". Все права защищены. Никакая часть электронной версии текстов не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети интернет для частного и публичного использования без разрешения владельца авторских прав.

Durch die weitere Nutzung der Seite stimmst du der Verwendung von Cookies zu. Weitere Informationen

Die Cookie-Einstellungen auf dieser Website sind auf "Cookies zulassen" eingestellt, um das beste Surferlebnis zu ermöglichen. Wenn du diese Website ohne Änderung der Cookie-Einstellungen verwendest oder auf "Akzeptieren" klickst, erklärst du sich damit einverstanden.

Schließen