Поэма опубликована в журнале „Берлин.Берега“ №7+/2019
БОМЖ, или Поиск предназначенья
Бог определённого места жительства жил
В городе Н. в трёшке с женой, дочкой и тёщей,
Работал по-честному, но не напрягая жил.
Кого-то боялся, во что-то верил. Просил…
Добавим, пожалуй, тестину мать — так будет проще.
Проще, то есть, замысел реализовать
О том, как распадаются связи, заряжаются грозы,
Например, в микросоциуме, а зять
Без тестя, но с его старой матерью — это козырь!
Он, значит, пахал себе, пахал как мог, как умел.
Тесть умер лет шесть назад от колик,
Тёща, напудренная, как мел,
Дочь — не красавица, но чудо-пострел,
Жена, школьный учитель, начинающий алкоголик.
Это препозиция, так сказать.
Можно вспомнить, что когда-то была и любовь…
Но есть, что есть: та самая тестина мать… —
В общем, погнали сюжет: свекровь
Тёщи воевала на трех фронтах:
С невесткой, её дочерью и правнучкой-грацией,
Да и те друг с дружкой тоже не ах!
Мужчина не вписывался в конфронтации.
Важно понять: никто из них не был стервой,
Он, в свою очередь, ни шут, ни Лир,
Но что делать, когда у тебя вовсю 41-й —
Это еще не война, но уже и не мир.
Как многие всю жизнь ведут жизнь двойную,
Он не умел — а не умея, страдал.
Желая гармонии, болезненно заключал мировую —
Полувялый такой посредник. И ждал.
Чего? — Он не думал. Он жил фристайлом.
Так улитка не мыслит: тащить свой дом — как Сизиф?
Так играет дельфиний король со стаей,
Да ни с того ни с cего выбрасывает её на риф.
Это не злой рок, не желание мщенья, —
Просто нечто следует за тобой как шерп, —
Оно-то и результирует: поиск предназначенья,
Как правило, заключается в поиске жертв.
И выбор вовсе не за тобой: быть может,
Жертвой становишься сам ты.
Но року не западло обойтись и строже —
У него свои подписные листы:
Бля-а-ать! — сперва от упавшей сосули погибла тёща,
Мягкая женщина, но крутая бровь,
Стало ещё труднее (казалось, должно было б проще!) —
И без невестки вскоре загнулась свекровь.
Продали «Ладу», смогли наскрести на «Опель».
Он, — назовём его Сеней, — обрёл под ногами дно.
Но тут дочь увлеклась каким-то джампингом-допль —
В общем, от девушки с другом осталось пятно.
Ему показалось, что что-то случилось ещё до старта.
Когда не было ни шипов этой жизни, ни роз.
За жену он сражался с выдумкой и азартом,
Но она срывалась, и однажды 8-го марта
Её уконтрапупил жестокий цирроз.
Беспощадность судьбы не имеет знака плюс или минус,
Может статься, смерти — это, своего рода, дары.
…Вот я возьму и бенефициаром прикинусь,
Срезав поверхность мозговой коры!..
Бегая по инстанциям, по врачам, страховкам,
Все эти годы Сеня бился, как матадор,
Пока, наконец, распластавшись неловко
Посреди своей трёшки, не замыслил вздор:
Бог определенного места жительства — эМЖэ,
Доведя утраты до внушительного итога,
Размышлял: достаточно ли потеряно уже,
Всего, что держит, чтобы взлететь в реального бога.
Он вышел из дома — ну, что может быть банальней —
(Омыв для начала ноги дорогим вискарём)
Без идей. Четырёх схоронивший (близких — не дальних!
Женщин), пульсом иным влеком.
Странствовал, страждущих находил, убогих,
Помогал безыскусно, без корысти, в общем, тупил.
Представлялся запросто — Сеней-Богом,
Один верил, другой прогонял, третий бил.
Но оно работало! Однажды он отказался от зренья —
Это произошло как бы само, он — не сам!
Его известность получила распространенье —
Заговорили, будто слепец творит чудеса.
Слава росла, а он всё ходил безмятежный, в заплатах.
Со временем святость странника стала пользовать власть:
Его лик нарисовался на образках, потом на плакатах —
Время выборов — на что-то ставить, на что-то класть.
ТиВи, интернет им пытались заняться с толком,
Но он имел дар растворяться в сети!
Так продолжалось бы, вероятно, долго,
Если бы его мама не решила его найти.
Её жизнь была подобна цинковой жести,
В прошлом школьный учитель, она всего натерпелась вдвойне.
Прежде мать получала от сына вести,
Пока ни звонков, ни писем не стало вполне.
Чтобы запустить какие-то механизмы
По отысканию сына — Хер ли он или Бог! —
Она собрала остатки воли и жизни,
И случай однажды ей помог.
Прикинувшись уродливой инвалидки вроде —
Он шёл в своей ясной пронзительной думе —
С мольбой о помощи она попалась ему на повороте.
И, встретив взгляд Матери, бог умер.
Её звали не Мария, не Мария, не Мария!
Он тоже, кажется, был не Семён…
Но она знала свои сухие глаза изнутри, а
Он так и не узнал, кто он.