***
И писем нет.
И виснет интернет.
Шум электрички, проездной билет,
осенней хмарью тронутый Берлин…
Мы друг без друга осенью болим,
как лёгкие, глотнувшие октябрь.
Река качает пристань, и корабль,
и тучи, проплывающие в ней…
Мы друг без друга сотни хмурых дней
прожили, хоть не верили в прогноз…
Жизнь состоит не столько из полос
чёрных и белых, сколько, как Берлин,
из двух разъединённых половин…
Качает пристань скорбная река.
Я вытерплю разлуку от звонка
и до звонка…
… но писем нет как нет.
и виснет ненавистный интернет.
Фотография 37 года
всё было так и дальше будет так:
под серым небом высится маяк
по берегу бегут сухие стебли
и чайки говорят на языках
подслушанных на тех торговых суднах
что в порт приходят рано поутру
по-прежнему на рынке пахнет рыбой
капустой зеленью
морским холодным ветром
и колокол на башне местной кирхи
отсчитывает дни недели годы
по-прежнему печалится Мадонна
в квадрате деревянной чёрной рамы
изъеденной живым древесным червем
(как мало здесь осталось прихожан)
всё это повторится несомненно
и этот мальчик в шапочке смешной
держась за руку мамы
будет прыгать
по старому щербатому асфальту
по утренним слегка подмёрзшим лужам…
всё будет так
покуда не начнётся
какая-нибудь новая война
***
Уедешь однажды в далёкую даль,
где поле звучит, как концертный рояль,
и травы танцуют балеты,
и сцена их — целое лето.
Где в небе-экране покажут кино
о том, что (ты думаешь) было давно
(но в общем, не так и давно)…
А к вечеру станет темно.
И синие звёзды, о прошлом скорбя,
всё будут смотреть, и смотреть на тебя,
и видеть лишь слабенький свет,
мерцающий тысячи лет —
твой свет.
А тебя уже нет.