Подборка опубликована в журнале „Берлин.Берега“ №2/2019
* * *
Мама всегда стрижётся у тёти Оли
С тёплыми и уверенными руками.
Пролитое вино посыпают солью —
Соль от вина синеет и намокает.
Новое платье пахнет сухой ромашкой,
Немилосердно яростно жмёт под мышкой
Папа поест и сможет помочь с домашкой.
Мама поест превратившееся в ледышку.
Вечный порядок праздничного застолья:
Голодно ждать гостей, вот звонят, открою,
После закусок дышать можно только стоя,
После жаркого ты уже сам жаркое.
Кто-то споёт, а кто-то раздаст советы.
Чай наливают в сервиз с золотистым блеском.
Торт разбирают по сумкам, несут в салфетках.
Завтра случится завтрак по-королевски.
Вспомнишь пиры — и кисло во рту до дрожи,
Нет, ты не станешь мучить детей подобным.
Новое платье сидит удобней, чем кожа,
Правда вот кожа становится неудобной.
Прошлое ходит мимо и смотрит немо,
Ни поворотом, ни взглядом не намекая.
Яростно трёшь глаза и глядишь на небо.
Небо, предатель, синеет и намокает.
Ежедневное
Ребёнок пахнет виноградом
И летним садом.
Он говорит, что спать не надо,
Хотя и надо.
Он залезает на подушку,
Потом когтями
Он цапает очки за дужку
И больно тянет.
Он хочет пить и хочет писать
Попеременно.
Он хочет (дальше длинный список,
Причём немедля)
Дай чашку, нет, не надо чашку,
Отдай мне чашку.
(Моление о чаше с чаем.
Пролог. Три части.)
А я ругаю, и рыдаю,
И обещаю.
И чай отвергнутый страдаю,
Но поглощаю.
Но вытерты вода и щёки,
Просохли лужи.
Глаза становятся, как щёлки,
Дыханье глубже.
И вот она — моя награда,
Мой лавр горький.
Ребёнок спит, как виноградник
На тёплой горке.
Раскинув ноги, руки, кудри,
Воздушным змеем.
И можно встать, пойти на кухню
А я не смею.
А я лежу неслышно рядом
(Всё затихает)
Вдыхаю запах винограда
И выдыхаю.
Жасмин
Ну что, играем. Глубоко вздохни
Вот здесь, в дырявой праздничной тени,
Пропахшей расцветающим жасмином.
Здесь муравей, спешащий по делам,
На миг разрезан светом пополам.
Отличный снимок.
Жасмин (чубушник, всё равно жасмин)
Растёт сквозь время, что ни делай с ним,
Такой же белый в пять, как белый в тридцать,
Как облако, как сливочный пломбир,
В кармане хватит мелочи, греби,
Да, можно рыться.
А это я. А это тоже я.
А это половинка муравья,
Вторую видно, если приглядеться.
Вот куст жасмина, пышный, как омлет,
А вот соседи двадцать с лишним лет
Везут младенца,
И рот его распахнут, чёрно-бел.
Я постарался и не постарел,
Обзаведясь фланелевой пижамой.
Но это мы обсудим в холода.
А нынче тень и лепестки. И да,
Твой ход, пожалуй.
Начало марта
А вот зажгли фонарь. И он моргает,
Пытаясь к темноте приноровиться,
Прищурившись, нащупывает резкость
Сквозь бахрому рассыпчатых жучков.
Вот кто-то в дом распахнутый вбегает
И дом скрипит навстречу половицей
И кто-то в кресле, то есть просто кресло
Приветственно глядит поверх очков.
Да, кто-то прибежал, а нам-то топать.
Луна переключила свет на дальний
И щупает холодными лучами
Кусты и в них сидящего кота.
Зажгли фонарь. Притормозил автобус.
Слезятся фары. Горстка чемоданов
Поспешно облетает, не прощаясь.
Сердито отступает темнота.
Да, вот зажгли фонарь. И золотое
Мешается в пропорции привычной
С прозрачно-серым, с бежевым, как кожа
Носов новорождённых медвежат.
И так тепло держаться за ладони
Моей перчатке с толстой рукавичкой,
Что вот они без нас уже в прихожей,
Прижавшись тесно, нежные лежат.
* * *
Не спи. Из-под ресниц, украдкой
Ты сможешь различить углы
Громоздкой, неуклюжей, краткой
Предутренней молочной мглы.
Вот дом безмерный, полнотелый —
Чудной волшебников сундук.
Ползут по тёмным стенам тени
Троллейбусных тяжелых дуг.
Вот опрокинутым стаканом
Глядит на дом фонарь-софит
А в доме тикает, стекает,
Вздыхает, тянется, сопит.
Не спи. Не спи. Дыши укромно.
От этой будничной любви
Отрежь себе ломоть огромный
И крошки пальцами лови.
Вот клён, склонившийся над домом,
К луне прижался, шелестя,
Как будто слушает ладонью
Толкнувшееся в ней дитя.
И по толчку, как по сигналу,
Отряхивая капли с век
Вступает невозможно-алый —
Единственно возможный свет.
Твой шаг теряется, ужавшись
Среди колёс и башмаков,
Из дома пахнет убежавшей
Молочной манкой без комков.
Не спи, вступай со слабой доли
В мотив троллейбусов во мгле,
Солёных крошек на ладони,
Кленовых листьев на земле.