литературный журнал

Владимир Каминер

Жизнь после острова

Рассказ

«Ну что тебе сказать про Сахалин?»
Знаменитая советская песня геологов

Ещё в детстве моя жена Ольга прочитала много толстых книг, которые повергали её в состояние тоски. Однако она дочитывала каждую до конца. В этих книгах, полагала она, можно отыскать всю мудрость мира, которая ей была нужна «на будущее». Ольга в результате должна была себя подготовить к жизни после острова.

Рождённая и взращённая на Сахалине, она уже в детском садике знала, что очень скоро настанет тот день, когда её отправят на «материк». Всех сахалинских детей по окончании школы посылали на материк – на острове им было нечего делать. Их родители – по большей части геологи – оставались там и работали дальше, они регулярно переводили своим потомкам деньги, чтобы северные дети и в южных городах жили припеваючи, обучались и, как полагается, могли пропустить стаканчик.

Большинство этих детей стремились в Москву, в столицу, или в мягкую климатом Ялту, но моя жена уехала в город отвратительной погоды – в Санкт-Петербург. Этот Петром Первым основанный на болотах город слыл более, чем просто колыбелью культуры и искусств: российским окном в Европу. Ольга хотела там блеснуть, удивляя снобов в салонах и клубах своими знаниями мировой литературы. Она не могла представить себе ничего ужаснее, чем ситуация, когда в Санкт-Петербурге кто-нибудь, возможно, привлекательный молодой человек, спросит её о какой-нибудь книге, и окажется, что она её не читала. Как она думала, петербуржцы должны в первую очередь интересоваться французскими романами. Поэтому Ольга, ещё будучи юной девушкой, изучила  романы и новеллы Эмиля Золя, Оноре де Бальзака, Ги де Мопассана, Альфонса Доде, Проспера Мериме и Виктора Гюго. Последний вызывал у нее особую тоску. Бурление французских страстей вокруг Собора Парижской Богоматери, расплавленный любовный пятиугольник с участием инвалида, цыгана, офицера, священника и бандита, которые постоянно конфронтировали между собой , сбивало её с толку. Но всё же, если бы кто-то подошёл и спросил её: «Как звали козу Эсмеральды?», она бы сразу же дала правильный ответ.

В шестнадцать лет Ольга уехала в Санкт-Петербург, где вскоре нашла благородное общество. Она посещала  клубы и салоны,  завела знакомства с художниками, музыкантами, поэтами и режиссёрами, однако никто не спрашивал её о козе Эсмеральды.  Все интересовались Сахалином, спрашивали, в самом ли деле там круглый год так холодно и темно, что люди впадают в зимнюю спячку, подобно медведям, и поэтому каждые три часа их будят специальными сиренами, действительно ли медведей, которые проснулись слишком рано, называют шатунами, а ругаясь, люди говорят: «Шатун тебя задери», и неужели при хорошей видимости можно углядеть вдали берег Японии.

Несколько лет спустя Ольга со своим другом решила покинуть Россию и переехать в Германию. На эту страну она возлагала особые надежды. По её соображению, Германия должна быть родиной европейской культуры, страной, населённой поэтами, мыслителями и теми, кто изящные искусства ценят превыше всего. Каждый гражданин здесь знает Шиллера и Гёте наизусть, перед сном читает фон Клейста, а в выходные и праздники с балкона декламирует Брехта. Примерно так Ольга представляла себе Германию. Перед тем, как отправиться в путь, она подробно занималась немецкой литературой, историей и музыкой – она ведь не хотела ударить лицом в грязь. Брехт ей показался очень поверхностным, Ницше она охарактеризовала как «философа для подростков», а Томас Манн в ней просто вызывал зевоту. Недаром Пастернак сказал о нём, что там, где иной пишет одно слово из десяти, Манн пишет все десять, а потом их ещё и разжёвывает. Однако Ольга хотела быть готовой к немецкому культурному обществу. Она проглотила все оперы Вагнера, прочитала все немецкие саги и изучила всех богов немецкого пантеона – на всякий случай. Как выяснилось, на немецких небесах павшие воины охотились в тучах на жирных кабанов, а по вечерам собирались в трактире, где лично от бога Óдина получали питьё и места за столом. А тех, кто себя плохо вёл, вышибалы-валькирии прогоняли с небес. Ольга чувствовала себя хорошо подготовленной к немецкому небу и немецкой земле. В любой пивной кто угодно мог к ней подойти и спросить: «Как звали воронов Одина?», и Ольга была готова без запинки дать правильный ответ.

В Германии сахалинские родители больше ничем не могли помочь, нужно было самостоятельно зарабатывать на жизнь. Поначалу Ольга работала в турецкой фирме по уборке помещений, далее в итальянском ресторане, потом в русской конторе, занимавшейся куплей-продажей, и, наконец, в клубе.

Отнюдь не сразу ей удалось найти людей, связанных с культурой – поэтов и мыслителей. Но они не интересовались ни вóронами Одина, ни Томасом Манном. Вместо этого они расспрашивали Ольгу о Сахалине. Она показывала, какими огромными бывают на острове черника и брусника – а именно, как куриные яйца. Она рассказывала, что в детстве у неё дома жила сова по имени Наталья, и что на сахалинских кладбищах ставят не кресты, а белые столбики, на которых видны японские иероглифы.

Надежда умирает последней. «Где-то же должно существовать это интеллектуальное сообщество, которое будет меня расспрашивать о важных вещах. Может, оно находится за океаном?» – думала Ольга, готовясь к первому путешествию в Америку. В детстве она с большой отрадой читала американских писателей, которых переводили на русский – Джона Апдайка, Курта Воннегута, «Трилогию желания» Теодора Драйзера («Финансист», «Титан», «Стоик»). Однако в первую очередь она влюбилась в американские книги, в которых малые и большие рыбы склоняли людей к безумию и смерти – суицидальная рыбка у Сэлинджера, коварная рыба у Хемингуэя, одержимый дьяволом кит-убийца у Мелвилла. Многие американцы, с которыми познакомилась Ольга, оказались страстными рыбаками. В первую очередь их интересовало, правда ли, что на Сахалине, чтобы поймать рыбу, нужно во льду пробурить лунку метровой глубины. Они хотели знать, какой ширины оказывается такая лунка, какую приманку лучше использовать и как её лучше готовить.

Позднее мы с Ольгой вместе побывали в Японии, Сингапуре, Мексике… И везде моя жена рассказывала людям об острове Сахалине, о тамошних ягодах и медведях, о рыбах и рыбаках. Но всё же где-то в глубине подсознания маленькая сахалинская девочка по-прежнему ждёт благородного общества, где все всё читали и хотят её проэкзаменовать. На этот случай она хранит в голове весь зоопарк мировой литературы: козу Эсмеральды, воронов Одина, рыбку-бананку Сэлинджера и огромного Моби Дика. И уже потом, на десерт, можно будет рассказать и о сове Наталье.


Оригинал рассказа Владимира Каминера „Das Leben nach der Insel“ на немецком языке можно прочитать в печатной версии журнала „Берлин.Берега“

© 2015-2019 "Берлин.Берега". Все права защищены. Никакая часть электронной версии текстов не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети интернет для частного и публичного использования без разрешения владельца авторских прав.

Durch die weitere Nutzung der Seite stimmst du der Verwendung von Cookies zu. Weitere Informationen

Die Cookie-Einstellungen auf dieser Website sind auf "Cookies zulassen" eingestellt, um das beste Surferlebnis zu ermöglichen. Wenn du diese Website ohne Änderung der Cookie-Einstellungen verwendest oder auf "Akzeptieren" klickst, erklärst du sich damit einverstanden.

Schließen