литературный журнал

Подборка опубликована в журнале „Берлин.Берега“ №1/2015

* * *

сто тысяч братьев спали в твоей одёжке
сто тысяч сестёр хранят твой покой в неотложке
сто тысяч глаз на небе не спят в сторожке
сто тысяч раз приходят и поят с ложки

сто тысяч птиц не знают твоих убежищ
сто тысяч слов я хранил во рту под водой
сто тысяч сестер не знают чем ты их лечишь
но ты их лечишь и бог с тобой

сто тысяч нот сливаются воедино
сто тысяч капель нам по колено
сто тысяч пальцев вода и глина
сто тысяч звуков одновременно

сто тысяч звезд умещается на сетчатке
сто тысяч раз умирать на детской площадке
сто тысяч молекул на коже твой пасутся
кончается реквием все спасутся

* * *

Как случится большая война мы отступим в горы
в рюкзаке давно собраны пожитки на первое время
станем изгнанные даосы на плантациях мандрагоры
иеролифами считать прожилки перебирать коренья

наша страна в основном отдана равнинам,
по балансу морского боя в раненых и убитых
всё меньше дорог закручивающихся серпантином
остаётся карпаты овечий сыр голоса трембиты

так устроена эта местность, что по пролитью крови
из днепра вылетает муз бессчётное поголовье
веют где захотят на первомае пляшут на арматуре
и чем монтировка крепче тем лучше литературе

будем и мы писать зачем тут как не за этим
на пленэре пулевые пустотами в панораме
ягоды собирая в хвое припрятанные грибы
дождь заклиная скрещёнными топорами
всяк народный малахий сыщет себе жестяной трубы
разве сдвинется фразировка обыгрываемой пальбы
когда поменяется власть мы не заметим

как со всем искусством войны доиграют в карты
станут горы прозрачны звонки небесные сферы
это томас рифмач принимает нас в пионеры
это прибыли на авалон нет никакого завтра

* * *

Я ли твоей походке была не рада
Птичья ли журавлиная с костылями
Как мы с тобой на плащах Белграда
На площадях прорастали полынью и пустырями

клюквой следами на выходе у террасы
Сколько там было у нас городов и весен
Я потому так часто бывал бесстрастен
Что представлялся героем песен

как мы бродили под небом с запахом милорада
нашего этого как там гýру или гурý
но ни усов ни трубки одни снаряды
тело гимнаста колеблется на ветру

белые ткани протёрты но цел наряд
чад ли лампад на нём и испуганно смотрит заяц
лестницы перевиты строит дорийский лад
Стеклянный зверинец напёрсток надень на палец
Ровно с того же места, где год назад
Выжили, там и продолжится новый танец.

* * *

аляповатая эстетика приморского городка
бросает то в холод то в подобие кипятка
как вода из крана дешёвой гостиницы на побережье
откуда никто из нас не выйдет таким как прежде

растения ярки хоть вырви глаз отдай его гойе
дом для повешенных на побережье недорог
к тому же с выходом на террасу в обрыв над морем
с балконом в обрыв над морем с чётным количеством коек
береги подбрюшье говори всем что ты курортник

говори что очень красиво и прячь следы иголок
под футболкой если предложат зелёнку бинт не бери
про касания жгучие малозаметных медуз
промолчи и что острые горные камни на груз-
ное тело твоё не рассчитаны впрочем что хочешь то говори

они только и знают варварское наречье для песен с плачем
в мерную пляску мимо пускаться не стану пока
ты не изведал под корень их они твоего языка
на котором они говорят что мельницы из Ламанчи
руками рвёшь по садам мандарины запретный плод
а твоё thanks a lot всё равно никто не поймёт

здесь где всё не ладится и мы с тобой пополам
делим прозрачную воду этого рыбного места
как тут ранее боковую по дальним материкам
проводили линию рыбы сейчас не купить сиеста

до 4 без текилы нет смысла скитаться как вечный жид
в поисках whiskey bar беглецом из гранады
остаётся глодать во сне украденные гранаты
лизать соль на подкладке замирать соляным столбом
не помогает обдать ни холодом ни кипятком
из галерей пещер где мог бы остаться жить
адам выходит во двор и ставит вопрос ребром

среди опереточных пальм и жёлтых камней высоко в горах
где остаются одни желания умереть и дойти домой
насытится хлебом и солью слёз и с тем съесть свой страх
глядя на побережье напрягая слух чтоб различить прибой
разбираю однако только чаячьи крики и свист в ушах

Буриме

Мне нравится слушать, как сердце твоё бьется всё чаще,
но ты помнишь, что Мартин не плачет.
По новым правилам русского языка мы могли бы быть брáчащиеся,
если бы хоть кто-то взялся нас брáчить.

Нам даже не пришлось выяснять, кто кого совратил, и
да, конечно, всё хорошо, да только «не чмо, а мачо» —
Нам поровну лет, и статьи давно отменили,
но ты как обычно забыл, не иначе.

Что ж, трахайся с бабами, бухай по-козачьи,
Просыпаясь с трудом без меня и готовя яичницу сонно.
Ты можешь еще 20 раз соврать, что я для тебя ничего не значу,
Но только бог — он живёт в деталях, а чёрт — на моих ладонях.

Я в курсе, считается, что в лирике не принято называть имена —
без них, дескать, выходит общéе, глубжéе, удачнее.
А не пойти бы бухгалтерам на —
И я подходящей рифмой твоё вплету имя, Санча.
Что ж, сбрасывай шерсть с остриженных лап на пол,
Скачи, мой солнечный зайчик.
Играй в свой бесконечный футбол,
ездь на перманентные матчи.

Молодость — это забавное время: не молодит и не старит.
И кто-то другой учит меня отбивать подачи,
И кто-то другой научит тебя играть на гитаре
На чьей-то чужой даче.

Но нам опять не хватает рук губ слов
Я почти дописал буриме на слова «мой мальчик»
Так просят о чём-то не слишком добрых богов
Выцарапывая слово «хуй» на стене, плача.

© 2015-2019 "Берлин.Берега". Все права защищены. Никакая часть электронной версии текстов не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети интернет для частного и публичного использования без разрешения владельца авторских прав.

Durch die weitere Nutzung der Seite stimmst du der Verwendung von Cookies zu. Weitere Informationen

Die Cookie-Einstellungen auf dieser Website sind auf "Cookies zulassen" eingestellt, um das beste Surferlebnis zu ermöglichen. Wenn du diese Website ohne Änderung der Cookie-Einstellungen verwendest oder auf "Akzeptieren" klickst, erklärst du sich damit einverstanden.

Schließen