Подборка опубликована в журнале „Берлин.Берега“ №1/2019
Опустевший дом
Приходишь в дом,
Пустой, как тот сосуд,
В котором пламя
Выгорело. Стрелки
По кругу с адской
Скоростью идут,
И собственное сердце
На тарелке.
Приходишь в дом,
Где нету ни детей,
Ни взрослых. Книги
Скалят зубы с полок.
Скрип половиц,
Как трущихся костей,
И воздух ломкий,
Как глоток иголок.
Приходит боль
Раскрывшимся цветком
Мясных слоёв
И щёлкающих лезвий,
А череп пустотой
Набит битком,
Звенящей, злой —
Ни скрыться,
Ни исчезнуть.
Приходишь в дом,
Но дом скользит червём
И внутрь тебя
Вползает по спирали,
А ты ревёшь,
Как будто мы живём
И никогда ещё
Не умирали.
Жду письма
Жду письма. Угрюмый, сонный,
Завернулся в плед.
Почта стала электронной,
Только связи нет.
Жду сигнала. За окошком
Дышит хищный Рим.
Я дождусь. Ещё немножко —
И поговорим.
Ты пришлёшь смешное селфи,
Смайлик пятачком.
Ночь поймал на тонкий нерв я
За губу крючком.
Впереди горит волшебно
Горькая черта.
(Чай купить бы, да и хлеб, но
Лавка заперта.)
Кто здесь искрою нейронной
Вспыхнул и потух?
Жди жнеца, жилец влюбленный.
Мясо. Кости. Дух.
Ничего не надо говорить
Ничего не надо говорить.
Суп из чечевицы доварить —
Чудо потихоньку сотворить.
Спросишь ты: «А что это такое?»
Но нельзя мгновение продлить,
И не стоит слёз впустую лить,
Лучше суп в тарелке досолить,
Поводив над варевом рукою.
Пахнет перцем, луком и золой.
Помню, в печку сунулся малой
В деревенском доме, да метлой
Двинула по заднице старуха.
Или это было не со мной?
Я готов отдать тебе одной
И юлу, и танчик заводной,
И значки, и зайчика без уха.
Спросишь ты: «А это мне к чему?»
Позабудь смешную кутерьму,
Ничего и нету, только тьму
Вскипяти в японской пароварке.
Милый дом, светлеющий покой,
Будет день обычный, никакой,
Поводи над варевом рукой,
Получи волшебные подарки.
И значки, и танчик, и юла,
Зайчик мутно зырит из угла,
И опять развязана метла,
И старуха на дворе с косою
Расчищает до калитки путь.
Мир зарос, ни охнуть, ни вздохнуть.
Я спрошу: «А мы когда-нибудь?..»
Ты ответишь: «Только не со мною».
ЛЮ
Не то что скучаю, но нервничаю,
Места не нахожу себе, плохо сплю,
Ем какую-то дрянь или вовсе не ем, привередничаю,
Языком на зубах нащупываю сонорный и гласный:
«ЛЮ».
Люди на улицах такие же, как и прежде,
Много татуированных — теперь это модный тренд.
Без одежды интереснее, чем в одежде!
«Ведите себя приличнее, пациент».
Доктор! Если б вы знали, как мне хорошо, когда она рядом,
То не затеяли бы этот мутный торг.
Но доктор смотрит куда-то вбок своим щучьим взглядом
И повторяет: «В морг!»
Мне-то что, у бессмертных свои печали,
Бесконечность закручивается в петлю.
Да, я немного нервничаю, но нет, не скучаю.
Я не скучаю. Нет, не скучаю.
ЛЮ.
Хозяин бара
Ты улыбалась. Я болтал.
Но тишина вокруг сгущалась
И в барный сумрак помещалась,
Как Guinness в фирменный бокал.
А меж столов, как в детской сказке,
Ходил хозяин в страшной маске.
Трепался я о ерунде
(Так на ветру трепещет знамя),
И сотворялось чудо с нами —
Мы растворялись, как в воде,
В пространстве чада и угара,
И рядом плыл хозяин бара.
Я раскрывал, как рыба, рот,
И нас вращало разговором,
А рядом пел беззвучным хором
Слегка подвыпивший народ
С различных городских окраин,
И с ними вместе пел хозяин.
Я так хотел тебя обнять
И леденел в подвальном зале,
Сквозь полумрак меня пронзали
Твои глаза, как два огня.
Хозяин бара, грустный демон,
Где вечер тот, и сами где мы?
Дождь
Дождь шуршит и мнётся за окошком,
Словно целлофановый пакет,
Раз в минуту капля ставит точку
Мне на подоконник, как хай-хэт.
Ночь свингует чёрною синкопой,
Во дворе танцуют дерева,
Я накрыт холодною Европой,
Стынет на подушке голова,
Снится сон, что Зевс заплакал кровью,
И весь мир отныне буро-рыж.
Это просто дождь колотит дробью
По тарелкам черепичных крыш.
Далеко/близко
Я не спал, ты нагнулась низко
И на ушко шепнула легко:
«Мне больнее, когда ты близко,
И спокойней, когда далеко».
Стало зябко, темно и страшно,
Бился ветер снаружи в окно.
Я лежал, как пустая чашка,
У которой раскокано дно.
Волглым голосом василиска
Зашипел я, качая рукой:
«Мне спокойней, когда ты близко,
И больнее, когда далеко!»
Разлетелось стекло, как пенки,
Лунный свет — молоком на полу.
Нет тебя, только тень на стенке,
Да и я — пара пятен в углу.
Птица
Однажды ты скажешь: «Уйди, отстань,
Не лезь, не целуй, не трожь!»
Как скальпель, наточена эта грань,
Вспарывает, как кож.
Разрежь мою грудь и рукой достань
Кусок, что трепещет здесь.
Однажды ты скажешь: «Уйди, отстань,
Не трожь, не целуй, не лезь».
И будет находчивым воробей,
У голубя хлеб украв,
А я поутру прорасту в тебе,
Как призрак волшебных трав.
И будет разорвана ткань огня
Ударом стальной воды.
Однажды, решив отыскать меня,
Найдёшь только птицу ты.
Воздушный бой
В момент сближения двух тел
Дрожат светила.
Летела ты, и я летел,
И нас носило
И над землёй, и над водой
Трясло, швыряло,
Но расцепились мы с тобой,
И ты упала,
И рухнул я меж древних скал,
Но не разбитым —
Я выжил, отлежался, встал,
Но был один там.